Румормейстер подал Паткулю бумагу и доложил ему, что этот крестьянин втерся между братьею за общий стол, не крестился, подобно другим, садясь за него, не ел, не пил, чуждался всякой беседы, беспрестанно плевал и творил, то шепотом, то вполголоса, молитвы; потом, вставши из-за стола, бродил около фельдмаршальской ставки, хотел взойти в нее, но, быв удержан часовым, бросил в палатку
свернутую бумагу.
Неточные совпадения
Чичиков открыл рот, еще не зная сам, как благодарить, как вдруг Манилов вынул из-под шубы
бумагу,
свернутую в трубочку и связанную розовою ленточкой, и подал очень ловко двумя пальцами.
По ночам, волнуемый привычкой к женщине, сердито и обиженно думал о Лидии, а как-то вечером поднялся наверх в ее комнату и был неприятно удивлен: на пружинной сетке кровати лежал
свернутый матрац, подушки и белье убраны, зеркало закрыто газетной
бумагой, кресло у окна — в сером чехле, все мелкие вещи спрятаны, цветов на подоконниках нет.
На письменном столе, кроме
бумаг и конторских книг, кучей лежали
свернутые трубочкой планы и чертежи, части деревянной модели, образчики железных руд, пробы чугуна и железа и еще множество других предметов, имевших специально заводское значение.
В числе их была женщина, вся в трауре, с заплаканными глазами, она сидела с
бумагой,
свернутой в трубочку, в руках;
бумага дрожала, как осиновый лист.
Разговор завязывался. Петр Васильич усаживался куда-нибудь на перемывку, закуривал «цигарку»,
свернутую из
бумаги, и заводил неторопливые речи. Рабочие — народ опытный и понимали, какую лошадь ищет кривой мужик.
Сергей обернулся лицом к Луке Назарычу, вынул из-под ризы
свернутую вчетверо
бумагу, развернул ее своими белыми руками и внятно начал читать манифест: «Осени себя крестным знамением, русский народ…» Глубокая тишина воцарилась кругом.
Пархоменко, значительно улыбнувшись, вытащил из кармана несколько вчетверо
свернутых листиков печатной
бумаги, ударил ими шутя по голове Арапова и сказал...
По улицам — горы сорванных железных крыш,
свернутых в трубочку, как
бумага.
— А я думал, если человек два дня сряду за полночь читает вам наедине свой роман и хочет вашего мнения, то уж сам по крайней мере вышел из этих официальностей… Меня Юлия Михайловна принимает на короткой ноге; как вас тут распознаешь? — с некоторым даже достоинством произнес Петр Степанович. — Вот вам кстати и ваш роман, — положил он на стол большую, вескую,
свернутую в трубку тетрадь, наглухо обернутую синею
бумагой.
— Постой-ка, я тебе что-то покажу! — наконец решился он и, вынув из кармана
свернутый листок почтовой
бумаги, подал его Анниньке, — на-тко, прочти!
Никто, кажется, ничего не покупал; даже почти никто не ходил по улицам; правда, прошел квартальный надзиратель, завернувшись в шинель с меховым воротником, быстрым деловым шагом, с озабоченным видом и с
бумагой,
свернутой в трубку; сидельцы сняли почтительно шляпы, но квартальному было не до них.
Группа школьников в белых передниках — мальчики и девочки маршируют посредине дороги, от них искрами разлетается шум и смех, передние двое громко трубят в трубы,
свернутые из
бумаги, акации тихо осыпают их снегом белых лепестков. Всегда — а весною особенно жадно — смотришь на детей и хочется кричать вслед им, весело и громко...
Когда он ушёл, унося с собою толстый лист
бумаги,
свёрнутый в трубу, Пётр заметил Ольге...
Только одна, довольна толстая пачка,
свернутая в серую лавочную
бумагу и тщательно обвязанная шнурком, возбудила некоторое любопытство моего приятеля.
— Так я вам прочитаю… — продолжал брат Ираклий, вынимая из-за пазухи
свернутый в четверо лист
бумаги.
Он остановился и повернул голову: к нему через дорогу, от глухого забора, расползаясь ногами в грязи, торопливо подходили два человека, один в высоких сапогах, другой в ботинках, без калош, но с подвернутыми брюками. Вероятно, ему было холодно от промоченных ног: лицо у него было зелено-бледное, и белокурые волосы точно отделялись от кожи. В левой руке он держал
свернутый четырехугольник
бумаги, а правую глубоко запустил в карман.
В фонаре, залитом солнцем, стоял молодой человек, блондин, «нескверный и неблазный», с
свернутым в трубку листом
бумаги.
Глафира Васильевна остановилась пред ним молча, молодой человек, не сказав ей ни слова, подал ей
свернутый лист
бумаги.
И тогда — и тогда внезапно я вспомнил дом: уголок комнаты, клочок голубых обоев и запыленный нетронутый графин с водою на моем столике — на моем столике, у которого одна ножка короче двух других и под нее подложен
свернутый кусочек
бумаги. А в соседней комнате, и я их не вижу, будто бы находятся жена моя и сын. Если бы я мог кричать, я закричал бы — так необыкновенен был этот простой и мирный образ, этот клочок голубых обоев и запыленный, нетронутый графин.